Пигмалион
Вот один из монологов Дуллитла в пьесе Джорджа Бернарда Шоу «Пигмалион». Давайте посмотрим, как мы можем связать в цепочку основные мысли этой речи.
Дочка Дуллитла Элиза только что переехала в дом Генри Хиггинса, чтобы учиться правильно говорить. Дуллитл, один из «недостойных бедняков», подозревает худшее. Он пришел посмотреть, нельзя ли получить 5 фунтов от нового Ухажера Элизы. Хиггинс говорит, что он думает, что давать деньги Дулиттлу безнравственно. Дуллитл отвечает так:
Дуллитл: Вы мне этого не говорите, хозяин. Попробуйте лучше взглянуть на дело по-другому. Кто я такой, хозяева? Я вас спрашиваю, кто я такой? Я недостойный бедняк, вот я кто. А вы понимаете, что это значит? Это значит — человек, который постоянно не в ладах с буржуазной моралью. Где бы что ни заварилось, стоит мне попросить свою долю, сейчас же услышишь: «Тебе нельзя: ты — недостойный». Но ведь мне столько же нужно, сколько самой раздостойной вдове, которая в одну неделю умудряется получить деньги от шести благотворительных обществ на похороны одного и того же мужа. Мне нужно не меньше, чем достойному бедняку; мне даже нужно больше. Он ест, и я ем; и он не пьет, а я пью. Мне и поразвлечься требуется, потому что я человек мыслящий. Мне и на людях побывать нужно и музыку послушать, когда на душе тоска. А ведь дерут-то с меня за все чистоганом — так же, как и с достойного. Что же такое, выходит, буржуазная мораль? Да просто предлог, чтобы отказывать мне во всем. Поэтому я к вам обращаюсь как к джентльменам и прошу так со мной не поступать. Я ведь с вами начистоту. Я достойным не прикидываюсь. Я недостойный и недостойным останусь. Мне нравится быть недостойным — вот вам, если хотите знать. Так неужели вы воспользуетесь слабостью человека, чтобы обсчитать его на цене родной дочери, которую он в поте лица растил, кормил и одевал, пока она не выросла настолько, что ею уже интересуются джентльмены. Разве пять фунтов такая уж большая сумма? Представляю это на ваше рассмотрение и оставляю на ваше усмотрение». (Пер. Е. Калашниковой.)
Если вы свяжете основные мысли, вы получите:
Я недостойный бедняк… не в ладах с буржуазной моралью… тебе нельзя… мне столько же нужно… вдова умудряется получить деньги от шести благотворительных обществ… мне даже нужно больше… ем столько же, пью больше… человек мыслящий… на людях побывать нужно… дерут-то с меня так же… что такое мораль?… так со мной не поступать… недостойный и недостойным останусь… воспользуетесь… его родной дочери… пять фунтов.
Мы не хотим утверждать, что это может заменить его речь, но это хороший «скелет», чтобы нарастить на нем все остальное. Это должно помочь выучить ее всю целиком.
Помните, как мы говорили о «группировке», когда в одной из предыдущих глав этой книги речь шла о запоминании длинных чисел? Тот же принцип применим и к заучиванию текстов. В этом случае мы называем такие группы слов «кластерами слов».
Если актеру надо выучить длинный монолог, — скажем, 200 слов, — актер не сидит и не зубрит 200 отдельных единиц, каждая длиной в слово. То, что он делает, даже не планируя этого (сознательно), это запоминает короткие блоки речи. Каждый из них, если он выучен, это единица. Вы уже познакомились со многими из таких «кластеров слов»: «Быть или не быть, вот в чем вопрос», «Говорите не о том, что страна должна сделать для вас, говорите о том, что вы можете сделать для страны», «В начале Бог создал небо и землю…»
Когда актер учит длинный монолог, он делит его на смысловые единицы, или пучки слов, и учит каждый пучок слов, а затем связывает их все вместе вдоль «скелета» основных концепций, и в конечном счете он может запомнить монолог с помощью четырех смысловых единиц или восьми кластеров слов, а не из 200 отдельных слов.
Однако, даже когда вы учите речь, вы можете обнаружить, что вам легче выучить целую речь, а не отдельные кластеры слов. Деление текста на кластеры происходит как естественный побочный продукт процесса его изучения.
Источник: М. Курланд, Р.А. Лупоф, «Как улучшить память»
