Site icon Medkurs.ru

Биография. Медицинская практика (V)

И у Адлера в конечном счете тот же, что и у Фрейда, основной кон­фликт между влечением к самодовлеющему наслаждению и между при­способлением к реальности. Защищая наслаждение в качестве орудия борьбы, человек использует самые разнообразные расстройства организ­ма, которые он и противопоставляет требованиям реальности (анало­гично защитным болезненным симптомам у фрейдистов). Пожалуй, в этой области Адлер оказывается большим абсолютистом, чем Фрейд, так как, если последний указывает на ряд полукомпромиссных позиций невротика в отношении к реальности, адлеровские больные проявляют максимальную агрессивность и не очень-то склонны идти на уступки.

Как видим, Адлер совсем не нуждается в признании особого психичес­кого качества — так называемого подсознания, так как для истолкования невроза он использует весь психофизиологический аппарат человека в це­лом. Это не значит, что Адлер настаивает на полной сознательности всей сложной психоневротической системы маневрирования. Конечно, проделывать подобные «трюки» человек в здоровом сознании не может, — это отнюдь не притворство, не злостная нарочитость. Мы здесь, по Адлеру, имеем дело со своеобразной эмоциональной ограниченностью психики, с односторонне целеустремленным ее состоянием. Однако суженность эта наблюдается не отдельными участками, «не комплексами» (согласно Фрей­ду), а по всей личности полностью — во всех ее проявлениях.

Отсюда и различие в оценке Фрейдом и Адлером значения психо­логических методов лечения. Адлер не нуждается в специализирован­ных подходах к ущемленным участкам подсознания, он не ведет тонкой дешифровочной работы, он не старается преодолевать отдельных сопро­тивлений больного, которые тот обнаруживает, как только пытаются подойти к его подспудному, ущемленному пункту. Для Адлера структу­ра болезни ясна с самого начала без анализа отдельных моментов из прошлого. Здесь всегда борьба за власть, принявшая столь острые фор­мы в результате некоей малоценности личности. Поэтому задача лече­ния — в «укрощении строптивой», в доведении больного до уровня нор­мальной социальной позиции… далее

М.С. Шойфет, «Сто великих врачей»

Exit mobile version