Вирхов

(1821-1902)

Сможем ли мы наблюдать тот или иной факт, зависит от того, ка­кой теорией мы пользуемся. Теория определяет, какие факты мы бу­дем наблюдать. В течение первых пятидесяти лет после принятия си­стемы Коперника астрономы от­крыли необычайно много небесных  тел, хотя методы наблюдений оста­лись прежними. Новая теория помогла заметить то, чего не замечали раньше, во времена старой теории. Не много найдется в истории меди­цины ее служителей, которые созда­ли перспективные теории. К таким реформаторам медицины по праву относится немецкий патолог Вирхов. После появления его целлюлярной теории медицина по-новому увидела патологический процесс.

Отец «целлюлярной теории» Ру­дольф Вирхов (R. Virchow) — рефор­матор научной и практической медицины, основоположник современной патологической анатомии, основатель научного направления в медицине, вошедшего в историю науки под названием целлюлярной или клеточной патологии, родился 13 ок­тября 1821 года в Шифельбейне, в Померании, в небогатой купеческой семье. В марте 1839 года семнадцати с половиной лет Рудольф закон­чил кеслинскую гимназию и в этом же году поступил в Берлинский Медико-хирургический институт Фридриха-Вильгельма, став учени­ком, как и Гельмгольц, выдающегося физиолога И.П. Мюллера.

По окончании в 1843 году университета и защиты докторской дис­сертации на следующий год Вирхова назначили научным сотрудником при клинике Шаритэ и ассистентом при патологоанатомической лабо­ратории. С первых же дней доктор Вирхов с большим энтузиазмом взял­ся за изучение клеточных материалов, он сутками не отходил от микро­скопа. Работа грозила ему слепотой. В результате такой самоотверженной работы он обнаружил в 1846 году клетки глии, из которых состоит мозг.

Непопулярными персонажами мозга оказались клетки глии. Не по­везло же им потому, что только через работу нейрона традиционно объясняли все способности мозга, и все методики были нацелены и приспособлены к нейрону — подслушивание его импульсивной речи и выделение медиаторов, выслеживание приводящих путей и регуляция периферических органов. Глия же лишена всего этого. И поэтому, когда Р. Галамбос предложил, что это глиальные клетки, а не нейроны составляют основу сложнейших способностей мозга: приобретенного поведения, обучения, памяти, его мысль показалась совершенно фан­тастической, и всерьез ее никто из ученых не принял. Рудольф Вирхов счел глию опорным скелетом и «клеточным цементом», поддерживающим и скрепляющим нервную ткань. Отсюда и название: в переводе с древнегреческого «глион» — клей. Дальнейшее изучение клеток глии принесло много сюрпризов.

М.С. Шойфет, «Сто великих врачей»